Ух, началось! - Страница 46

Очень скоро нам принесли кофе и этак порций восемь пельменей под сметаной. Наблюдать за еще одним знакомым с отличным аппетитом было неприятно, и, поморщившись от недавних воспоминаний, я уткнулась в свою дымящуюся чашку кофе.

Ник быстро уничтожил завтрак, и мы вернулись в машину. Он разложил водительское кресло, завел машину и добавил тепла от печки. Все сделал молча.

Я прилегла в своем уголке на заднем сиденье. Ох эти спортивные сиденья-ковши. Если сидеть в них хорошо, то спать – ужасно.

Ник расщедрился и кинул мне дорожную подушку, похожую на надкушенный бублик, которую надо надевать на шею. Я задумчиво покрутила ее в руке, завернула концы внутрь, сделав мини-подушечку, которую и сунула под голову. Когда улеглась и успокоилась, заметила, что Ник давно спит. Я повертелась в своем многострадальном пуховике, как в спальном мешке, всеми силами избегая терзающих мыслей о вчерашних открытиях. Об этом больше думать не буду! Хотя бы до тех пор, пока эти воспоминания не перестанут раздирать грудь до слез.

Ник тихо посапывал. Я осмотрелась… на стоянке отдыхали еще два дальнобойщика в длинных КамАЗах. Значит, так принято отдыхать в дороге. А я даже не расспросила Тео, как мы с ним добрались в его город!

Черт! Опять Тео!

Закрыв глаза после почти бессонной ночи, не заметила, как уснула.

Абсолютно не спал этой ночью. Никак не мог до конца осознать, что Даша тайно покинула меня. Подхватил майку и встал с дивана. Я остался ночевать в нашей комнате… Здесь еще пахло ею…

Она же не знала того, что давно абсолютно ясно мне. Если она оставит меня, вся эта чертова жизнь навсегда станет такой же унылой и серой, как промозглый осенний туман. Как была до нее…

Когда после ухода Кевина я остался один, то со всей силы ощутил боль утраты, резкую и неожиданную, которую теперь мне предстоит испытывать всегда, до конца своей жизни… если она не вернется. А захочет ли она, если на самом деле узнала, кто я?

А она убежала… по-видимому, потому и убежала, что узнала.

Гнев душил, хотелось выть от безнадежности. Идиот! Глупец! Оставил ее одну против заговора врагов! Тянул с рассказом до последнего! Я был ужасно зол: на себя, на предательниц, на врагов, что постоянно делят что-то, как раздирающие падаль гиены! Главное, мне нельзя показать, что эта потеря выбила почву из-под ног вожака. Потеря контроля над ситуацией была совершенно непростительной. Мне осталось лишь горячо молиться, чтобы никто не причинил Даше вреда.

Одевшись, ушел к себе. И до утра сидел в своем кабинете, обдумывая, как можно исправить ситуацию.

С первыми лучами солнца ко мне с радостной новостью заявился Кевин, серый и уставший. Он ночью в центральном офисе нашел пластит.

– Представь, я совершенно случайно на него наткнулся! Его растерли по щелям в стене за шкафом с документами, а я нашел таймер и детонатор, – вещал жутко довольный друг, у которого выдалась такая же бешеная ночка, но она хоть была плодотворной!

Я ничего сейчас не ощущал, но ценил заслугу и риск, потому заставил себя включиться в происходящее:

– Кир! Пускай Валентина Петровна исполнит задуманное. Есть вероятность, что это не все.

– Да, я знаю, и ты представь…

Я смотрел и думал, что вся беда от того, что я привык мыслить, как в мирное время. Надеясь на разумность противников. А уже давно идет война, и правила изменились.

– Кир, я понял, что взрывчатки там было немного – граммов четыреста, они явно хотели просто запугать…

– Да и…

Но я перебил:

– Вызови мне Индиру. И установи на их телефоны жучки!

Кир замолчал, резко успокоился и тихо произнес:

– Понял. С телефонами – уже!

Я строго кивнул. Поправил двумя руками новый стол, чтобы он встал ровно на место старого, и, сев в свое директорское кресло, приготовился к встрече.

Индира появилась на пороге в сером платье. Весь ее облик говорил о том, что она пришла воевать, зная, что я в курсе. Вошедший в кабинет вслед за ней Кевин быстро закрыл дверь на ключ, сложив руки на груди, прислонился к стене рядом с входом.

Я сухо кивнул в сторону кресла, приглашая даму сесть. Но Индира, небрежно опустившись на стул для посетителей, не дожидаясь вопросов, начала атаку первая:

– Я тебе, Теодоро, предлагаю сделку. Важную сделку!

– Да?! – Она не оробела, услыхав холод в моем голосе. Обычно я с женщинами более вежлив.

– Если ты по закону древних женишься на Сейрре, я заставлю Макса стать твоим союзником в надвигающейся войне!

Ага, надвигающейся, как же! Уже идет вовсю… Я цинично улыбнулся, потом повернул кресло прямо на предательницу.

– Индира, ты на самом деле считаешь, что Макс мне так необходим? – безразлично спросил я, покачиваясь в своем огромном кресле, сложив руки на животе и не отрывая от нее взгляда.

– Конечно! Ты ведь хочешь узнать, что произошло и почему началась война? – с уверенностью парировала она.

Теперь война идет… Ей стоит определиться.

– И в придачу к этой тайне ты отдашь свою дочь? И не жалко родную кровиночку? – холодно спросил я, тихо отбивая пяткой ритм «Похоронного марша» Шопена. Демонстрация спокойствия давалась мне крайне тяжело. Кевин, совершенно незнакомый с музыкой, услышал ритм и поежился. А вот Индира так и не поняла, что торг запоздал… Еще пару месяцев назад я бы на него пошел.

– Я слишком хорошо тебя знаю, Тео! Если ты женишься, других женщин у тебя не будет и ты всегда будешь уважать мать своих детей, а там и все остальное появится…

– Какие у тебя гарантии, что ты сможешь повлиять на Макса? – с любопытством спросил Кевин, оттолкнувшись от стены.